Штампованное счастье. Год 2180 - Страница 44

Через пятнадцать минут блуждания по темным замерзающим туннелям и ответвлениям, где время от времени встречались застывшие тела без скафандров, мы вышли к промежуточному техническому полустанку, у которого соединились с одной из атакующих групп; они пробили потолок туннеля как раз за нашей спиной и уже почувствовали вибрацию пола от проносящихся поблизости поездов. А потом вестиане предприняли контр-атаку: часто стреляя из пулевых винтовок полицейского образца, ринулись на нас, высыпав из распахнувшегося шлюза одного из поперечных туннелей. Их было не меньше тридцати человек, воздушный ураган помогал им, толкая в спины. В один момент они схлестнулись с нами в упор, мы же едва могли держаться под ударами мусора и камней. Вряд ли этот момент был выбран ими сознательно. Скорее им просто повезло. Удача на войне – фактор не менее значимый, чем, к примеру, огневое превосходство. И пока саперы наших групп, соединив усилия, спешно восстанавливали под градом пуль герметичность туннеля, двое бойцов погибло. Тогда же зацепило и лейтенанта. Он упал лицом вниз, скафандр герметизировал пробоину, такблок окрасил его метку оранжевым – признак ранения; все что я мог для него сделать – прижать его к полу, чтобы не унесло, и открыть огонь поверх его спины, прикрывая саперов. Умирая, он продолжал руководить боем. Ярость помогла мне– я стрелял в упор, один за одним отбрасывая опустевшие магазины, которые тут же подхватывал и уносил ветер; пули и обломки породы волшебным образом избегали меня, и вскоре оставшиеся в живых атакующие, отстреливаясь, начали отступать к шлюзу. К этому моменту давление стабилизировалось, ветер стих, и мы забросали их гранатами. Эти бинарные творения – великолепная вещь. Пока два их компонента не соединятся меж собой, они совершенно безобидные железные булыжники. Так что никакой детонации при попадании. А потом раз – скручиваешь их против часовой стрелки, жидкости внутри корпуса перемешиваются, выставляешь тип срабатывания – от удара или по щелчкам-секундам. И швыряешь во врага. И плазменная вспышка расплескивает камень, а люди превращаются в тени на стенах.

Взрыв впереди. Новый поток мусора и камней. Это Васнецов ворвался в туннель за спиной у отступавших мятежников. Саперы еще накладывали заплату на оплавленные каменные края, а мы уже расстреляли в упор последнего раненого и ворвались на полустанок, сея смерть и разрушение. Внутри у меня было такое ощущение, словно душа оторвалась от тела и болталась где-то позади,– нас было невозможно остановить. И не пытайтесь объяснить это нашей измененной природой и имплантатами: я утверждаю, что в нас присутствовало некое чувство. То, что мы называем духом воина. Этакий невидимый стержень внутри, сопротивляющийся нажиму тем сильнее, чем сильнее на нас давят. Мы не оставили в живых никого. Однако испытали затруднения со взятием под контроль движения поездов, но тут я кстати вспомнил про парочку, что была оставлена мной в диспетчерской. Им дико повезло. А я заслужил благодарность.

– Молодец, Жос! – так сказал мне сержант, когда саперы привели их живыми и здоровыми. Потом меня наградят перед строем «за смелость и находчивость в бою». Но эта простая похвала от души, среди мертвецов, оплавленных стен и луж замерзающей на полу крови,– тогда она была для меня высшей наградой.

Мужчину-диспетчера, того самого Джона, вырвало при виде окровавленных трупов прямо в шлем. Едва не задохнулся, бедняга. Слабак. И как такие решились на мятеж? То ли дело Лиз – так звали его напарницу. Поджав губы и не глядя по сторонам, быстро сделала все, что от нее требовалось.

– Теперь вы нас не убьете? – спросила она у меня, игнорируя сержанта. Интересно, как она меня узнала среди бойцов в одинаковых скафандрах?

– И не собирались,– вру я, не моргнув глазом.

Бухает далекий взрыв – еще одна группа присоединяется к нам.

9

Десять часов непрерывного боя за этот крохотный полустанок отложились в моей памяти нагромождением перебежек, огня в упор из засады, спринтерских забегов в тесноте лабиринтов и скоротечных яростных перестрелок. Нас атаковали с разных сторон. Ополченцы при поддержке наспех вооруженных роботов. Отдельно роботы. Отдельно ополченцы. Нас было слишком мало – неполное отделение, людей не хватало для организации сплошной оборонительной линии. Саперы, установив мины на основных подходах, тоже заняли место в строю. Недостаток личного состава мы с лихвой компенсировали мобильностью. Атаки через туннели мы отбивали сравнительно легко. Писк сигнализации, потом картинка от СНОБа с дальнего рубежа, яркий отсвет по стенам– вспышка сработавшей мины, пара человек ускоренным шагом выдвигается к точке прорыва и открывает шквальный огонь по шокированному противнику. Затем быстро отступает на исходные позиции, и ответный огонь приходится уже в пустоту. Так что в открытом строю нас перестали атаковать уже через пару часов, после нескольких неудачных попыток. Затем повстанцы применили довольно эффективную тактику: проводя отвлекающие действия в виде ложной атаки, при помощи проходческих комплексов они пробивали туннель в какой-нибудь отдаленный закуток – склад или мастерскую, скрытно накапливались там и внезапно обрушивались на нас с тыла, забрасывая гранатами.

Время разбилось на совершенно дикие по темпу и напряженности короткие стычки, когда едва успеваешь развернуться и ударить по сенсору огня – противник уже стреляет по тебе в упор, ты стреляешь в упор по нему, каменная крошка со звоном отлетает от брони, время от времени пуля задевает тебя по касательной, вызывая взрыв тревожных сообщений такблока; ты опустошаешь магазин, меняешь позицию, прыгая в сторону, проклиная низкую силу тяжести, торопливо швыряешь гранату, тебе на помощь уже мчится кто-то с соседнего участка, стоны раненых товарищей, продолжающих вести огонь, накручивают тебя до безумия, и в глазах ничего нет, кроме белой яростной пелены и значков прицельной панорамы – уродливых переплетений красных контуров на бледно-зеленых поверхностях стен. Этих мест скрытого сосредоточения все больше, мы не можем установить там мины: из глубины туннелей нас достают плотным огнем, в живых осталось лишь двое саперов, и мы теперь бережем их как зеницу ока; мы расходимся поодиночке, применяем тактику подвижных засад: несколько человек со СНОБами впереди крадутся по темным закоулкам, время от времени останавливаясь и замирая на десять – двадцать минут, затем движутся дальше. Иногда нам везет, и тогда очередная группа прорыва попадает под неожиданный огонь с тыла или фланга, ближайший пост покидает укрытие и мчится на выручку – спринтерский забег в надежде успеть до того, как у товарища закончится магазин и его зажмут в тупик и забросают гранатами.