Штампованное счастье. Год 2180 - Страница 56

12

Мне трудно влезть в шкуру контрразведчика. Трудно представить, о чем они думают. Ведь они люди, не легионеры. Ход их мыслей, их мотивы остаются для меня загадкой. Наверное, это происходило так…

Кабинет с грубо обработанными стенами так не походит на уютную каюту на «Темзе». От тяжелой керамической чашки кофе идет густой пар. Капитан Жан Бувье с сожалением вспоминает налаженный корабельный быт. Холодные полутемные пространства казармы – спешно вырубленного саперами в толще породы помещения с низкими, давящими потолками – напоминают ему склеп. Он встряхивается, заставляя себя сосредоточиться на чтении материалов наблюдения. Пленка настольного дисплея с системой противодействия внешней записи тускло освещает его руки, обнимающие горячую чашку. Через дверь доносятся слабые звуки – легионеры обустраиваются на новом месте. Вокруг кипит работа: разгружается имущество, склады заполняются боеприпасами, спешно монтируются стойки для подвесных коек. Пол вздрагивает – саперы за стеной пробивают палубу под массивное основание оборонительной турели. Штабной уровень сдадут только через неделю, этот убогий отсек – временное его пристанище. Палуба – так по въевшейся привычке он продолжает называть грубый тесаный камень под ногами. Одно хорошо: большую часть дня здесь можно ходить без надоевшего скафандра. И воздух тут чище корабельного. Даже запахи имеются.

Бувье внимательно смотрит в серые спокойные глаза на экране. Вглядывается в непримечательное лицо с широким лбом и твердым подбородком. Тонкая спинка носа. Традиционная стрижка – волос почти нет, лишь короткий ежик надо лбом. Жослен Ролье Третий. Герой Легиона. Дважды первый. Один из немногих оставшихся от третьего батальона. Бувье не верит в совпадения. И в слепое везение. Сообщение информатора лишь подстегнуло его интерес к этому необычному существу. Просматривая его файл, Бувье понимал: он что-то нащупал. Что-то по-настоящему серьезное. Рутина работы с легионерами редко давала шанс для удовлетворения его честолюбия – эти создания практически не дают повода к серьезным расследованиям. Так, время от времени мелкие дисциплинарные проступки, типа сокрытия сержантом или младшим офицером нарушения по службе во вверенном подразделении. Таких провинившихся Бувье карал по всей строгости. Хотя, говоря по совести, понимал, что эти нарушения – вовсе не сознательные действия, направленные на подрыв боеготовности. Скорее это стремление избежать позора за допущенное. Стыд перед товарищами для легионера – страшное наказание само по себе. Стыд стимулирует активность военнослужащих и обогащает личный опыт командира. Повышает мотивацию. Но он вынужден заниматься этой мелкой рыбешкой.

В противном случае делать ему здесь просто нечего. А он должен отрабатывать свое содержание. Начальство из первого отдела требует хороших показателей. Капитан понимает их трудности – доказывать, что толстый кусок хлеба с маслом выдается не зря, приходится на всех уровнях. Он надеялся, что начало боевых действий и особенно расквартирование бригады в рассаднике мятежа дадут его карьере новый толчок. Он энергично трет руки. Делает глоток горячей бурды, не замечая ее отвратительного вкуса.

«Создания» – так про себя он называл легионеров. Впрочем, как и все контрразведчики. Как и все контрразведчики, Бувье был человеком. Стопроцентным землянином родом из альпийских районов Франции. В том смысле, что его родители захотели, чтобы он родился в одном из государственных родильных домов, расположенном в этой местности. Правда, они пожелали остаться неизвестными, ограничив свое участие в его судьбе взносом родильного пая с оплатой набора изменений, позволяющего ему стать инженером. Поправка – небольшой личный счет регулярно пополнялся до наступления его совершеннолетия. У Бувье никогда не возникло желания узнать, кем были его родители. Несмотря на то что его возможности легко позволяли это. Потому что вместо инженерного колледжа Жан пошел учиться в закрытое учебное заведение, слушателям которого платили стипендию и обеспечивали всем необходимым. Ведь Жан с детства был романтиком. Любил путешествия. Грезил космосом. Не его вина, что все должности во Флоте и в Легионе занимали эти чертовы биороботы. Их содержание дешевле людского персонала. А перспектива за небольшое вознаграждение таскаться в каботажных рейсах между Поясом и Луной внутри обшарпанного гражданского суденышка его отчего-то не прельщала.

Итак, Ролье Третий. Капрал. Показания его такблока после первого боя отчетливо демонстрируют намеренное увеличение мощности ранцевого двигателя в нарушение приказа сержанта. Легионер не способен нарушить приказ. Он скорее умрет. Нет у него такой возможности. Разве что он выполнял приказ с более высоким приоритетом. Чей?

Капитан запускает аналитическую программу. Нетерпеливо ждет результатов, время от времени смачивая губы остывшим кофе. Остановка. Вот оно. Бой на Весте. Хм-м-м. Вот тут парню действительно повезло: он выжил благодаря повреждению бота при обстреле крейсера. Пометка – проверить, так ли это. Не является ли повреждение намеренным?

Он прокручивает мутноватые, нечеткие кадры – штатная автоматика скафандра не предназначена для качественной записи. Пыль, помехи, резкие прыжки и ускорения носителя – от всего этого начинает рябить в глазах. Вот момент, когда группа попадает в засаду. Повтор. Вновь вспышка превращает тушу робота в засвеченное пятно. Ага, это саперы. Вот он снова мчится вперед. Имплантат фиксирует возбуждение носителя. Непохоже на обычную горячку боя. И на панику тоже. Нет, вот эта кривая в записи медблока четко свидетельствует о навязчивом стремлении. Опять желание быть первым, стоившее жизни его товарищам. Определенно, существо выполняет приказ. И как выполняет – залюбуешься! Ни одного прокола!