Штампованное счастье. Год 2180 - Страница 14

Генетическая чистота расы превратилась в фикцию, биологическое рождение стало исключением из правил, пресыщенная наслаждениями жизнь потеряла всякую цель, и люди постепенно становились расой пресытившихся индивидуалистов. В век, когда большинство граждан предпочитает заплатить взнос в родильном доме, сдать образец ткани, своей и партнера, оговорить пол, внешние признаки, набор дополнительных изменений, дать имя будущему дитяти и через некоторое время получить извещение о рождении, традиционалисты – так стало называться это движение – ратовали за возвращение к природным началам, за отказ от чрезмерного потребления, за гармонию с природой. Их движение ширилось, отчасти за счет убежденных людей, отчасти за счет примкнувших к ним скучающих обывателей. Они тоже эмигрировали, причем большей частью на Марс. Марс – какая-никакая, но все же планета. Они мечтали построить там новое общество и в конце концов устроили переворот. Жуткую резню, в которой гибли и правые, и виноватые. Объявили о создании республики. Их радикальные идеи, вкупе с агрессивной внешней политикой и усиливающимся недовольством инопланетных поселений бременем Земли, ее контролем над перевозками– основой существования Земной Федерации,– привели к длинной цепи провокаций и терактов, вылившихся в Первую Марсианскую войну, в результате которой Земля обзавелась Флотом, создала Легион и привела к покорности большую часть пояса астероидов. Влияние традиционалистов, их воинственная пропаганда до сих пор разлагает население Земли и ее сателлитов, играя на руку бывшей колонии. Во всяком случае, так гласили программы обучения в Легионе. Так что наше желание задержать подрывные элементы было вполне естественным для солдат, не имевших ни малейшего понятия о сложностях человеческих взаимоотношений.

Сержант Васнецов Пятый принял единственно верное решение.

– Отделению оцепить площадь! Не выпускать граждан, внешне похожих на подрывные элементы! Капрал, разыщите и приведите полицейского! Выполнять!

И мы разбежались, радуясь возможности проявить себя. Среди граждан возникла легкая паника, на нас смотрели со страхом, несмотря на то что мы были не вооружены. Традиционалисты прекратили свои крики– по всей видимости, до этого им не приходилось сталкиваться с открытым противодействием в обществе, где свободное высказывание своего мнения стало нормой, да и проявления насилия на Земле стали такой редкостью, что одна только мысль о том, что личность может быть подвергнута физическому воздействию, была способна серьезно деморализовать человека. Некоторые из пикетчиков, побросав свои плакаты, попытались даже скрыться, но были тут же остановлены легионерами.

Неожиданно меня захватило чувство власти над этими людьми. Оно было сродни жажде уничтожить врага, но, так как приказа на уничтожение не поступило, мы балансировали на шаткой грани между желанием убить противника и сохранить ему жизнь для получения разведывательных данных. Это чувство опьянило меня: ноздри мои раздувались, мир приобрел неожиданную четкость, и я понял, что нахожусь в состоянии странного наслаждения, которое впоследствии не раз испытывал, убивая врага. Но тогда это состояние было мне в новинку. Я еще не знал, что при нашем создании люди руководствовались общей для того времени доктриной: существо, выполняя возложенные на него обязанности, должно испытывать удовольствие от их выполнения и удовольствием же вознаграждаться. Видимо, именно по этой причине нам были оставлены половые органы, хотя и видоизмененные. Как и большинство современных граждан, мы должны были любить свою работу и иметь возможность получать вознаграждение за нее. К тому же было решено, что лишить нас признаков пола и сексуального удовольствия – негуманно. Рабство должно быть изжито, сказали они. Рабство – унизительное понятие. Получая наслаждение от выполнения своей работы и вознаграждаясь за ее результаты, существо не может считаться рабом. Только впоследствии меня поразило странное несоответствие целей нашего создания и принципов, которыми руководствовались создатели. Посылать нас на смерть вместо своих опереточных войск оказалось гуманно, а лишить пола – нет. Странная логика, не находите?

Вернулся капрал в сопровождении местных полицейских. Узнав, что произошло, стражи порядка пришли в сильное смущение – они попросту не знали, как с нами поступить. Оказывается, мы нарушили основополагающий принцип местной демократии – воспрепятствовали волеизъявлению граждан. С другой стороны, мы находились вне юрисдикции местных властей, как и все военнослужащие. Сержант Васнецов был шокирован таким оборотом событий, хотя и не подавал вида.

– Сэр,– обратился к нему начальник полицейского патруля.– Предлагаю вам покинуть место происшествия, предварительно извинившись перед гражданами за доставленные по незнанию неудобства. Таким образом мы избежим крупного политического скандала, да еще в преддверии военного положения.

Это самое «сэр» в его исполнении, скажу я вам, звучало так, будто его вытянули клещами. Этот полицейский был единственным гражданином в патруле – остальные его члены оказались биороботами.

Что такое биороботы и чем они отличаются от граждан, спросите вы? Отвечу: я до сих пор этого не знаю. Единственное их отличие от полноправных членов общества состояло в том, что они были рождены не по взаимному согласию и на основе образцов двух граждан, оплативших набор генных изменений и услуги по выращиванию плода, а по решению правительственного органа или лицензированной частной компании. В последнем случае набор изменений в организме варьировался в зависимости от цели рождения. Попросту говоря, от той работы, для которой биоробот предназначался. Я сказал «рождение»? Прошу меня извинить. Конечно же я имел в виду определение «производство». Ибо к традиционному рождению этот процесс не имеет никакого отношения.